Как Путин украл День Победы?

История превращения скорбного дня в фестиваль милитаристского угара

Пару дней назад у меня на YouTube-канале выходил обзор свежего кринжа, вокруг празднования 9 мая в России в этом году. Эпизоды «победобесия» ужасают нас из года в год, но — будем честны — сам по себе такой контент уже привычен. Да, порой находятся мастера пробить дно по-особенному. Так, в этом году особо отметился один из роддомов Кемерова, нарядив новорождённых в пилотки и плащ-палатки.

Однако околопобедное безумие как таковое удивляет теперь редко. Просто с каждым новым 9 мая оно выходит на новый уровень. Например, в этом году власти приурочили к дате порядка 30 «детских парадов Победы» в разных регионах РФ. Можно ли назвать это чем-то принципиально новым? Увы, но нет: школьников с детсадовцами заставляли изображать военных ещё с середины 2010-х — просто тогда акции носили более локальный характер.

А вот в каком году День Победы качественно поменял смысл? Когда из дня скорби и тихой радости он стал превращаться в карнавал милитаристского веселья с наклейками «Можем повторить», георгиевскими лентами на бутылках водки и установкой памятников Сталину? Чтобы понять это, стоит обратиться к истории праздника: свои смыслы ему пытался придать едва ли не каждый глава СССР и Российской Федерации.

Владимир Путин на параде Победы в 2025 году / Kremlin.ru

Правда ли, что День Победы не нравился Иосифу Сталину?

В правление диктатора граждане успели полновесно отметить всего две годовщины недавней победы над нацистской Германией, в 1946 и 1947 годах. Уже конце 1947-го советские власти урезали перечень государственных выходных: под нож попал и 9 мая, и ныне забытый День победы над Японией (праздновался 3 сентября).

Официально «разжалование» Дня Победы тогда объяснили нуждами страны: мол, время не отдыхать, а поднимать из руин народное хозяйство. Но ряд слов и поступков самого Сталина свидетельствуют, что сам диктатор побаивался народной памяти о 1941–1945 годах и видел в полководцах-победителях потенциальную угрозу своей власти. Показательно его публичное выступление от 9 февраля 1946-го, где фактический глава СССР прямо заявил: победителей не судят — это глупый принцип. «Победителей можно и нужно критиковать и проверять. Это полезно не только для дела, но и для самих победителей: меньше будет зазнайства».

Только в 1965 году брежневские власти восстановили 9 мая в качестве выходного дня. Эта мера позволила Леониду Брежневу укрепить свой авторитет среди генералитета советской армии. Иронично, что реабилитация нелюбимого Сталиным праздника пошла на пользу его же посмертному образу в народе, особенно среди тех, кто Великой Отечественной не застал.

Ведь Брежнев заодно снял и прежние хрущёвские табу на упоминания покойного диктатора: Сталин начал регулярно мелькать в фильмах про войну — как мудрый стратег, скромно стоявший за кулисами фронтовых успехов и шпионских игр. Здесь уместно вспомнить, что как раз на фильмах вроде эпопеи «Освобождение» и «Семнадцати мгновений весны» выросло поколение советских бумеров — в том числе Путин и его ближайшее окружение.

А парады 9 мая на Красной площади — это советская традиция?